Нашему проводнику, разумеется, не составило труда дать необходимые пояснения Рукки Мою. (Поговаривают, правда, что это не проводник был...)

Выяснилось, что одинокого господина из первого лимерика зовут Дино. А гардины, за которыми Дино преспокойно вершил абсолютно любые свои невидимые дела, сделаны из натурального шёлкового муслина, тёмно‑фиолетовые, с ламбрекенами, имеющими в своём составе галстуки, колокольчики и веера. /Здесь /

А теперь часть шуток в сторону. Пока «Лаббуда дель Соль» шла в Квикнемский порт, кто‑то выкрал страницы про игровой автомат «В космос» из газеты в квикнемском букинистическом магазине Крыницкого. /Здесь /

Естество, упомянутое во втором лимерике, представляет собой то в человеке, что заложено природой. Превзойти заложенное природой — значит обрести власть над своими инстинктами, освободившись от родовой стихии путём интеллектуального развития и обособления личности. Создав в себе и для себя виртуальное пространство свободы от внешнего мира, от прочих человеческих особей. Отгородившись не только стенами в три хороших кирпича, но и портьерами, а также гардинами с ламбрекенами, имеющими в своём составе галстуки, колокольчики и веера. И чем больше такого рода подробностей, тем больше дистанция между личностью, живущей в слове, и теми, кто презирает «слова». /Здесь /

Если спешить с подробностями, то с этакими потребностями мог оказаться кто? Было ль на нём пальто? Манто?.. /Здесь /

«Края» из третьего лимерика «кроят посредине» созданием воображаемой серединной линии, своего рода не участвующего в столкновениях и грубых трениях третьего члена бинарных оппозиций. О неуязвимом третьем важно помнить людям с квадратно‑гнездовым мышлением. Они вооружены, они готовы к бою — а третий сидит за своими тёмно‑фиолетовыми, с ламбрекенами, пьёт кофе с крутонами и потешается. И шиш укусишь! /Здесь /

Шиншиля с остатками шиш‑кебаба... Нет. На том, кто это сделал, не было манто. Потому что всё совершил Рукки Мой. /Здесь /