• Истинный поствсевот, войдя в интеллектуальный бесконтинуум и видя пред собой величавый поствсевотум, начинает оцифрически дрикать и текстоляпить текстоляпции. Тут‑то ему и хвала. И халва.

• Дрикать и текстоляпить — значит, пропуская через себя дрики и [те]ксты с доляпами (дольпами), выделять из третьего уха дрикий и текстоляпий, буйное окисление которых ведёт к образованию вокруг тела невидимого для человеческого глаза облака активного бесконтия, защищающего внутренний мир от враждебной окружающей среды.

• Из 366 частей мира «Пост всего» те, которые не имеют названия «поствсевотум», как называть? Вообще говоря, это тоже поствсевотумы, но пока не добавленные к массиву доступных массе. Для начала назовём их недобавлами. Недобавл — недобаул. Недобаул — это, в сущности, мешок без кота. (Словесный мешок без кота разве мешок?) Или без скота. (Антисайт антиреальности антискотства.) Мешок Бесконта без дисконта для Огюста Конта. Конт умер, поэтому мешок Бесконта без дисконта для контента. А в итоге мешок Бесконта без тисков да тля с конвента. От тли, естественно, недалеко и до петли. А от тисков — до испанских сапогов. Сапог испанских. Короче, поствсевотум, который ещё недобавл‑недобаул, — это ПОСТВСЕВОЛЮМ.

• Хорошо, а почему всё‑таки «текстоляпции», а не «текстоляпии»? Потому, наверно, что это дело несколько ближе к инсталляции (contemporary art), чем к рыбе тиляпии. Впрочем, если нам понадобится открыть раздел «Вопли текстоляпий» или поведать аудитории о применении отливающих латунным блеском прецизионных текстолябий, роль тиляпии в текстогенезе нашего мира может быть осмыслена заново.